Неточные совпадения
— Да, но в таком случае, если вы позволите сказать свою мысль…
Картина ваша так хороша, что мое замечание не может повредить ей, и потом это мое личное мнение. У вас это другое. Самый мотив другой. Но возьмем хоть Иванова. Я полагаю, что если Христос сведен на степень
исторического лица, то лучше было бы Иванову и избрать другую
историческую тему, свежую, нетронутую.
Рядом на стенах висели размалеванные
картины, характерные для китайского художества по отсутствию в них перспективы и изображающие
исторические театральные сцены, что легко узнать по костюмам, заученным позам актеров и по их раскрашенным физиономиям.
В моей книге читатель найдет
картины из природы страны и ее населения. Многое из этого уже в прошлом и приобрело интерес
исторический. За последние двадцать лет Уссурийский край сильно изменился.
Романтизм, которым питалось настроение восставшей тогда панской молодежи, — плохая военная школа. Они вдохновлялись умершим прошлым, тенями жизни, а не самой жизнью… Грубое, прозаическое наступление толпы мужиков и казаков ничем не напоминало красивых батальных
картин… И бедняга Стройновский поплатился за свое доверие к
историческому романтизму…
Это только одна мимолетная
картина, всплывшая мгновенно в воспоминании украинца, как смутная греза, как отрывок из сна об
историческом прошлом.
Вся
картина, которая рождается при этом в воображении автора, носит на себе чисто уж
исторический характер: от деревянного, во вкусе итальянских вилл, дома остались теперь одни только развалины; вместо сада, в котором некогда были и подстриженные деревья, и гладко убитые дорожки, вам представляются группы бестолково растущих деревьев; в левой стороне сада, самой поэтической, где прежде устроен был «Парнас», в последнее время один аферист построил винный завод; но и аферист уж этот лопнул, и завод его стоял без окон и без дверей — словом, все, что было делом рук человеческих, в настоящее время или полуразрушилось, или совершенно было уничтожено, и один только созданный богом вид на подгородное озеро, на самый городок, на идущие по другую сторону озера луга, — на которых, говорят, охотился Шемяка, — оставался по-прежнему прелестен.
Вот то, где доподлинно добываются
исторические утешения! думалось мне, и воображение рисовало целые
картины процесса этого добывания.
— В том-то и дело, что ничего не знает… ха-ха!.. Хочу умереть за братьев и хоть этим искупить свои прегрешения. Да… Серьезно тебе говорю… У меня это клином засело в башку. Ты только представь себе
картину: порабощенная страна, с одной стороны, а с другой — наш
исторический враг… Сколько там пролито русской крови, сколько положено голов, а идея все-таки не достигнута. Умереть со знаменем в руках, умереть за святое дело — да разве может быть счастье выше?
Во всяком случае, как сборник драгоценных материалов, до сих пор бывших неизвестными публике, как плод труда многолетнего и добросовестного, как стройная и живая
картина событий Петрова царствования, книга г. Устрялова останется надолго одним из лучших украшений нашей
исторической литературы.
История не думает соперничествовать с действительною
историческою жизнью, сознается, что ее
картины бледны, неполны, более или менее неверны или по крайней мере односторонни.
Высоким внутренним инстинктом почуял он присутствие мысли в каждом предмете; постигнул сам собой истинное значение слова «
историческая живопись»; постигнул, почему простую головку, простой портрет Рафаэля, Леонардо да Винчи, Тициана, Корреджио можно назвать
историческою живописью и почему огромная
картина исторического содержания всё-таки будет tableau de genre [Жанровая, то есть бытовая
картина (франц.).], несмотря на все притязанья художника на
историческую живопись.
Но все же еще кое-какие живые следы есть, и они пока мешают обратиться
картине в законченный
исторический барельеф. Эта будущность еще пока у ней далеко впереди.
Объем его позволял автору коснуться всех сторон развития древней и новой Руси, систематически провести свои воззрения на русскую цивилизацию, представить в стройной
картине то положение, в какое наконец приведено наше отечество в настоящее время непрерывным ходом своего
исторического развития.
Вовсе не думают взглянуть прямо и просто на современное положение народа и на его
историческое развитие, с тем чтобы представить
картину того, что им сделано для усвоения общечеловеческих идей и знаний, для применения их к своему быту или что им самим создано полезного для человечества.
Но его
исторические романы страждут анахронизмом; в них также нет общности, нет идеи, воодушевляющей все сочинение и проведенной во всех частях ее: это ряд отдельных очерков, но это не
картина народной жизни, не стройное поэтическое целое, восстановляющее перед нами целую минувшую эпоху.
Конечно, при этих условиях трудно ожидать полного успеха, и много
исторических знаний и уменья нужно иметь автору, чтобы представить в своем произведении не бледный очерк, но полную
картину древней Руси.
Не нужно забывать и того, что на таких театрах, как"Porte St.Martin"и"Ambigu", развился и
исторический театр с эпохи В.Гюго и А.Дюма-отца. Все эти
исторические представления — конечно, невысокого образца в художественном смысле; но они давали бойкие и яркие
картины крупнейших моментов новой французской истории. В скольких пьесах Дюма-отца и его сверстников (вплоть до конца 60-х годов) великая революция являлась главной всепоглощающей темой.
Этот старик, по мысли художника, представляет собою на
картине старую Русь, и Малафей Пимыч теперь на живой
картине киевского торжества изображал то же самое. Момент, когда перед нами является Пимыч, в его сознании имел то же
историческое значение. Старик, бог весть почему, ждал в этот день какого-то великого события, которое сделает поворот во всем.
Картины далекого прошлого неотступно стояли перед духовным взором несчастного «баловня счастья» и за возвращение хотя на мгновение пережитых им сладких минут свиданья с княжною Несвицкою в доме графини Нелидовой он готов был отдать свое могущество, власть, свое
историческое имя и целый рой окружавших его красавиц.
У Фебуфиса не было недостатка в фантазии, он прекрасно сочинял большие и очень сложные
картины, рисунок его отличался правильностью и смелостью, а кисть его блистала яркою колоритностью. Ему почти в одинаковой степени давались сюжеты религиозные и
исторические, пейзаж и жанр, но особенно пленяли вкус и чувство фигуры в его любовных сценах, которых он писал много и которые часто заходили у него за пределы скромности.